Скоро к нам привезут нашу сестрёнку, — улыбаясь, говорит мне Ксюша. И она, и её брат с сестрой живут в приюте «Покров» в 20 км по Калужскому шоссе от Москвы. Сестрёнке, которую им скоро привезут, три года. Она тоже будет здесь жить.
Родителей лишили родительских прав. Об этом Ксюша тоже сообщает, улыбаясь. Нормальное дело — лишили прав. Здесь к этому привыкли.
На полдник — лаваш с вареньем: Великий пост. Рядом с Ксюшей сидят Никита и красавица Настя — дети духовника приюта, отца Виталия. Глаза у Насти лучезарные, нигде в Москве не встречала таких глаз. Отец Виталий говорит о Москве, что там ад. Согласна с ним, особенно если смотреть на Москву отсюда.
Здесь — тихий Ангел пролетел. «Бог — это тихий ветер», — говорит отец Виталий. «Образно», — отмечаю про себя. Вслух замечаю, что верно. Бог живёт в тишине и покое.
Здесь никто никуда не спешит. Полчаса сидим за столом, ждём, когда покончит со своим лавашом кроха Соня. Соня — дочка шофёра приюта. Шофёра сегодня нет — в субботу машина не нужна. В обычные дни его «газель» возит детей в православную гимназию, что в пятнадцати минутах езды отсюда.
— Что вы там изучаете? — спрашиваю Юлю. — Закон Божий?
— И церковнославянский.
— А общеобразовательные предметы есть?
— Конечно.
— Что сейчас проходите по истории? В шестом классе ведь средневековье Руси, Куликовскую битву?
Юля долго вспоминает.
— Нет, пока только Батыя, кажется, — неуверенно говорит она.
После полдника Тамара Алексеевна, милейшая женщина, которая проводит здесь все выходные, приезжая из какой-то элитной музыкальной школы Москвы, чтобы учить детей музыке, собирает всех в гостиной. Скоро Пасха, учим пасхальные песни на два голоса.
— А у меня какой голос? —не может определиться Ксюша.
— Пока никакой, — улыбается Тамара Алексеевна.
Что они все тут улыбаются? Это же приют для брошенных детей. Тут должно быть скорбно или грустно, как минимум. Ничего не понятно.
На пианино играют вальс Доги. Потом — Сен-Санса. Всё — правой рукой. Левой Юля выучит к следующему уроку.
Потом уроки музыки заканчиваются, потому что приносят аквариум. Все бегут наверх спасать рыб от черепах. Рыбы и черепахи живут в одном огромном аквариуме, и черепахи начали шалить, поедая рыб. Для них и принесли второй аквариум. Рыб осторожно отделяют от черепах, а вокруг ходит, плотоядно облизываясь, кот Пушок. «Он у нас ещё маленький, ему и трёх месяцев нет», — говорит о коте Юля. Она взяла надо мной шефство. Везде меня водит, всё показывает, со всеми знакомит. А я, как ни стараюсь, никак не могу выучить 18 девичьих имен. Приют-то девичий. Мальчиков, Вадика и Никиту, выучила сразу. Их всего двое. Один, Никита, пришёл сюда в гости, Вадик тут живёт, потому что здесь две его сестры. И скоро приедет трёхлетняя третья сестрёнка.
— Ждём её не дождёмся, — говорит Вадик.
— Она же маленькая совсем, тебе придётся нянчиться.
— Ничего, мне сестры помогут.
В комнатах у сестёр — двухъярусные кровати, тумбы, большой экран, на котором показывают мультики, и огромное красное пасхальное яйцо. «Это к пасхальному спектаклю дядя Толя сделал», — поясняет Юля. У Юли на тумбочке — редкая икона Николы Мокрого, которую я давно мечтала найти. Надо же, где мне это удалось — ни в монастырских лавках, ни в редких собраниях типа Елисаветинского, а здесь, на тумбочке у девочки с южных окраин России.
У Юли мама здесь же, в приюте, работает на кухне. А папа «с моими котами и морскими свинками остался дома». Зато здесь у Насти, кроме котов, две козы, собака Компот, несколько куриц, две морские и одна сухопутная черепахи, и целая флотилия рыбок. И ещё — семнадцать сестёр.
Вокруг лес, пруды. Часть девочек сейчас катаются на лыжах — это в середине марта, когда обыкновенно уже никакого снега нет. «Лыжи нам на Рождество подарили», — объясняет Юля. Наверное, ради этого подарка весна задержалась...
В прошлом году основной жертвователь приюта разорился. У его банка отняли лицензию. Приют накопил долги за отопление, а потом поместил объявление в газете «Возглас» с просьбой о помощи. Я нашла эту газету в храме. Рядом с просьбой помочь была фотография — все дети вокруг священника с такими же, как у Насти, лучезарными глазами.
Дети на фото улыбались. И эти их улыбки никак не уходили из моей памяти, пока я сюда не приехала. Нового жертвователя пока не нашли. Но дети — все, кто меня встречал, — улыбались именно так, как на фото, словно в гости к ним приехал безусловно хороший и добрый человек.
— Ну как они потом в мiр пойдут жить, с такими улыбками, после вашего приюта? — спросила я отца Виталия.
— Бог управит. Иным, может, и не надо никуда уходить, они сроднились с этим приютом, он стал их домом. А тем, кому надо уйти, Бог поможет.
Вечер того же дня, метро. Я вглядываюсь в серые лица пассажиров и думаю, что Богу в этом случае надо будет сильно постараться. И что есть такие двери, войдя в которые, лучше не возвращаться назад.
Веста Владимировна БОРОВИКОВА
ПРАВОСЛАВНЫЙ ДЕТСКИЙ СОЦИАЛЬНО-РЕАБИЛИТАЦИОННЫЙ ЦЕНТР «ПОКРОВ»
Приюту на постоянную работу требуются:
учитель рисования (срочно!), повар, воспитатель, психолог, логопед-дефектолог, учитель начальных классов, секретарь, медработник, строители, каменщики, музыкальный работник (хор), регент.Иногородние обеспечиваются общежитием.
Контакты приюта:
8 926 234 87 11 - отец Виталий Ткачёв. Сайт: www.detipokrov.ru, Е-mail: [email protected]
Денежные средства на содержание приюта можно перечислить на р/с 40703810940330141148 в ОАО Сбербанк России г. Москва (ПОСБ № 2573),
к/с 30101810400000000225 в ОПЕРУ Московского ГТУ Банка России. БИК 044525225, КПП 500 301 001, ИНН 5003063150.
Получатель: Негосударственное учреждение социального обслуживания