Уменя были проблемы с хором. За помощью обратился к настоятельнице Самарского Иверского женского монастыря игуменье Иоанне (Капитанцевой). Она порекомендовала мне псаломщика Валентина:
– Он сможет вам помочь, – сказала матушка.
И вот Валентин приехал в Тольятти, начал разбираться в тех самых проблемах.
«Крестите дорогу!»
Прошло некоторое время, и Валентин говорит мне:
– Отец Андрей, ко мне из Иерусалима, из Свято-Вознесенского Елеонского монастыря должен приехать игумен Павел, он мой духовный отец. Помогите его встретить и отвезти на съёмную квартиру.
…В назначенный день я вместе с водителем Димой приехал на железнодорожный вокзал. А вот и поезд из Москвы. Из вагона вышел худощавый пожилой мужчина в плаще и берете. Я сделал шаг навстречу, спросил:
– Вы отец Павел?
– Да-да, – ответил он негромко.
Мы поприветствовали друг друга, познакомились. А когда подошли к машине, я из уважения предложил батюшке место впереди, рядом с водителем. Ведь он был гостем, к тому же он старше меня и по сану, и по возрасту.
– Нет-нет, я сзади сяду, – ответил он так же негромко, но твёрдо. Машина тронулась. Я было начал рассказывать о Тольятти, но отец Павел тихо и очень доброжелательно произнёс:
– Батюшка, вы дорогу крестите.
Я повернулся к нему:
– Батюшка, да вы сами перекрестите!
А он снова тихо, но твёрдо:
– Вы дорогу крестите!
– Батюшка, вы старше меня, – напомнил я ему.
– Нет-нет, вы дорогу крестите, – опять сказал он.
Дорогу я перекрестил. Этому формальному эпизоду в самом начале нашей встречи я не придал ровно никакого значения. И только спустя время понял, что отца Павла волновали не формальности – он прозревал моё будущее и пытался уберечь от ошибок в этом будущем. Забегая вперёд, скажу, что это будущее наступило очень скоро.
…В тот день в храме я задержался – было много исповедников. Из медгородка вместе с матушкой Ольгой Ивановной и сыном Михаилом мы выехали уже в двенадцатом часу ночи. Ехали вдоль леса – там дорога была получше. Неожиданно нашу «шестёрку» на полном ходу кто-то невидимый поднял и поставил в сугроб на обочине. Как такое вообще могло произойти? Я был ошеломлён. Мои близкие тоже ничего не поняли.
Я вышел на дорогу, не зная, что предпринять дальше. И тут вспомнились слова отца Павла: «Крестите дорогу!» А я ведь в спешке это забыл, кажется, сделать. Покаялся в сердце о своём нерадении и решил впредь быть внимательным и дорогу непременно крестить. В следующую минуту на дороге показалась «девятка». Машина сбавила скорость и остановилась возле нас. Из неё вышли четверо парней. Один из них сказал:
– Что, занесло? Бывает…
После этого парни взяли мою машину за четыре угла и легко поставили её на дорогу. Потом сели в машину и уехали. И всё. Я только успел вдогонку крикнуть: «Спасибо!»
С тех пор всегда крещу дорогу.
«Тебе пить нельзя!»
А тогда с вокзала мы сразу поехали к дому, где для отца Павла была приготовлена квартира. Я помог ему подняться, открыл дверь. Собрался было уходить, как он говорит:
– Давайте зайдём.
Мы зашли в квартиру. Поставили вещи. И тут он снова говорит:
– Давайте чайку попьём.
Когда мы сели за стол, он спросил:
– А где ваш водитель?
– В машине. Ведь мы же ненадолго?
– Уж позовите его, пожалуйста!
Должен сказать, своим водителем Димой я был доволен. Он знал и хорошо содержал автомобиль. От него никогда не пахло спиртным или перегаром. Он не курил. Был тактичен, вежлив. Что также важно – мама Димы была верующей, а его родной брат работал водителем у настоятеля Казанского храма протоиерея Николая Манихина.
Я позвал Диму. Когда через минуту он переступил порог, отец Павел встал из-за стола и пошёл к нему навстречу. Подошёл к Диме и сказал:
– Миленький, а тебе пить-то нисколько нельзя!
Дима покачнулся и покраснел как рак. И молчал. В ту минуту я подумал: «Конечно, водителю пить нельзя – это же очевидный факт. Только зачем об этом отец Павел ему говорит?». Мне было невдомёк, что отец Павел говорил не столько для Димы, сколько для меня, обращая моё внимание на то, что пьющий водитель может принести большую беду.
Но закончу рассказ о Диме.
О том эпизоде я вскоре забыл.
Через некоторое время Дима уволился – его жена открыла фирму, и он стал ей помогать налаживать семейный бизнес. А в это время отец Николай Манихин поручил своему водителю Михаилу съездить в Нижний Новгород купить для прихода новую «Волгу» и пригнать её в Тольятти. С Мишей вызвался ехать и Дима. Они взяли у настоятеля деньги и уехали.
Прошёл месяц – их нет. Проходит второй месяц, и ко мне является мама Миши и Димы, кланяется в ноги и говорит:
– Простите, батюшка, я ведь не сказала вам, что сыновья у меня запойные…
Тут я сразу вспомнил слова отца Павла: «Миленький, а тебе пить-то нисколько нельзя!».
А тогда всем нам пришлось сильно поволноваться. Как оказалось, Миша и Дима в Нижнем Новгороде встретили дальних родственников и загуляли у них на три месяца. Правда, машину они всё же купили.
Родом из Симбирска
Тут самое время рассказать биографию игумена Павла (Батанова).
Он был родом из Симбирска (ныне Ульяновск). Его родители знали Илью Николаевича и Марию Александровну Ульяновых – родителей В.И. Ленина. Его отец был в России известным инженером-изобретателем, у семьи были свои заводы.
После смерти Ленина маму будущего игумена Павла вынудили написать отказ от мужа. И он был вынужден с сыном Виктором иммигрировать в Париж.
В Париже не было работы, и они сильно бедствовали. Но каждый день отец шёл в православную церковь и подолгу молился у иконы Божией Матери.
И вот однажды дверь церкви распахнулась – и вошла незнакомая женщина. Она подошла к отцу и сказала:
– Завтра я вас жду у себя, я дам вам работу, а пока возьмите. И протянула большую сумму денег. С этого дня жизнь у отца и сына стала налаживаться.
Игумен Павел продолжал рассказывать:
– Для меня примером священства и монашества был мой отец, который никогда не был священником, никогда не был монахом, но который свою жизнь прожил ради меня. Виктор получил отличное образование. Он закончил университет в Париже, затем престижное учебное заведение в Праге.
В июле 1945 года в СССР был опубликован Указ «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией». В Европе это вызвало бурное ликование. А левая «прогрессивная» интеллигенция
Франции вообще стала обожать Сталина. Ведь он был главой страны-победительницы, он открыл церкви, вернул погоны офицерам, распустил Коминтерн, произнёс тост за великий русский народ, а главное – он объединился с Черчиллем, Рузвельтом и де Голлем против Гитлера.
В 1949 году ко дню 70-летия Сталина при участии Поля Элюара, композиторов Пьера Венера и Жозефа Косма, знаменитого поэта и писателя Луи Арагона был создан фильм «Человек, которого мы любим» – фильм, восхвалявший Сталина.
На этой волне иммигранты – бывшие офицеры русской армии, дворяне, предприниматели, интеллигенция, государственные служащие, духовенство и члены их семей стали возвращаться в Советский Союз. Кто-то ехал по зову крови, кто-то страдал ностальгией, ктото по эмигрантской неустроенности…
Оказавшись в СССР, многие не добирались до места назначения. По пересечении границы их грузили в зарешеченные телячьи вагоны и прямиком отправляли в лагеря, в лучшем случае в ссылку. Все документы сразу отбирались, и возвратиться они уже не могли.
В 1952 году отец и сын Батановы получили из СССР письмо, в котором мама Виктора радостно сообщала, что власти разрешили семьям воссоединиться.
«Возвращайтесь!» – писала она.
Батанов-старший возвращаться не хотел, он словно чувствовал, чем это может закончиться. Но сын настоял. И они поехали. Но после пересечения госграницы поезд повёз их не в Москву, а в Казахстан. Здесь отца с сыном разлучили.
Отца отправили на Север, а Виктора в Караганду, в ссылку. Больше Виктор никогда уже не видел своего отца.
В книге «Преподобный Севастиан Карагандинский» упоминается молодой иерей Виктор Батанов – духовное чадо старца, будущий игумен Павел. Вспоминая о том времени, отец Павел сказал, что он был «дерзким, очень честолюбивым и вообще – с характером».
После ссылки он уехал на Украину, долгое время был в Почаевской Лавре, где познакомился с иеродиаконом Макарием (Болотовым), исполнявшим обязанности регента хора. Отец Макарий стал для отца Павла духовником, хотя по летам был его младше. Пройдут годы, и схиархимандрит Макарий станет известным насельником Оптиной пустыни.
Искушение
Но продолжу рассказ о игумене Павле.
Я уже понял, что батюшка он необыкновенный, что это мне подарок от Господа – общаться со священником высокой духовности и мудрости. И моя задача была впитывать эту духовную мудрость, хотя он делился ею часто прикровенно, иносказательно.
Как-то мы сидели за столом и пили чай. А вокруг нас ходили, разговаривали люди. Неожиданно отец Павел наклонился ко мне и сказал:
– Батюшка, а батюшка? Вы же у нас в Иерусалиме были?
– Да, – отвечаю, – когда диаконом служил.
– У меня, батюшка, такая беда, такая беда…
А я думаю: «Ему девятый десяток идёт, а он о какой-то беде говорит».
А отец Павел продолжает:
– У нас ведь там жарко, очень жарко.
А арабки в храм приходят, у них юбчонки короткие, а под юбчонками ничего нет – куда мне глаза свои деть… Беда!
Ну я, конечно, сочувствую: «Помоги, Господи!». А сам думаю: «И зачем он мне об этом говорит?» А потом оказалось, что он таким образом предупреждал меня о том неожиданном искушении, которое вскорости должно было произойти.
… И оно произошло – в больнице. Я шёл в одно из отделений. У меня в руках были Святые Дары – я должен был причастить больного. А навстречу шла медсестра в халате. И вдруг что-то случилось – я увидел всё насквозь её халата, видел, в чём мать её родила. От неожиданности оторопел, хорошо, что не споткнулся. И не знал, куда мне деваться.
Это искушение со зрением повторялось раз за разом, до тех пор, пока я не вспомнил тот давний разговор с отцом Павлом. Он же меня предупреждал!
Вспомнилось и наставление: бороться с искушениями пастырь должен терпеливым пребыванием в молитве, побеждая силою Божией безплотного врага. И я стал молиться: «Господи, помилуй! Господи, помоги!». И наваждение прошло.
«Это был позор»
Врачам больницы я рассказал об отце Павле, о том, что он служит в Иерусалиме.
«Ой, как хорошо! Приходите с ним к нам на планёрку», – сказали мне.
И вот мы с отцом Павлом идём в кабинет главврача, где утром обычно проходят планёрки. Я, конечно, немного переживаю: как сложится разговор? Приходим – и что же видим? В кабинете уже много врачей: кто-то сидит нога на ногу, кто-то в носу ковыряется, кто-то позёвывает, другие оживлённо беседуют... Должен сказать – это обычная обстановка на летучке, так у них, у врачей, принято.
Отец Павел оценил ситуацию по-своему. Он сказал:
– Я вас приветствую. Я служу на Святой Земле. Святая Земля – это… Святая Земля. Спаси вас Господь!
И всё. Повернулся и ушёл. Это был полный провал. От стыда и позора я не знал куда деться. Врачи, конечно же, не поняли, почему он ушёл. А я объяснить им не решился. Не мог же я сказать: он ушёл потому, что вы своим видом показывали, что этот разговор вам не интересен.
Через два часа я пришёл в наш больничный храм и увидел отца Павла, который увлечённо рассказывал двум женщинам-прихожанкам о Иерусалиме и его святынях. Рассказывал, как оказалось, уже два часа! И женщины слушали его со вниманием, им было интересно.
Полиелей
…В субботу вечером мы служили Всенощное бдение. Приближалась наиболее торжественная часть богослужения – полиелей. Перед тем как выйти из алтаря на средину храма, я повернулся к отцу Павлу и сказал:
– Батюшка, сейчас вход, вы вставайте на моё место.
– Нет-нет, вы настоятель…
В душе у меня полное несогласие с ним: так же нельзя, он старше меня по сану, меня же люди не поймут….
Я снова предлагаю ему занять почётное место настоятеля – он снова отказывается. Видя, что я в третий раз буду его о том же просить, он миролюбиво так говорит:
– Отец Андрей, вы же любите диаконское служение?
– Да, – отвечаю. – Очень люблю. А сам думаю: «Как он может знать об этом, это же личное, это ещё с тех времён, когда я служил диаконом в Казанском храме?»
– Вот я и послужу вам в чине диакона,
– сказал отец Павел.
Что тут было возразить?
Отверзлись Царские врата, и я в предшествии отца Павла, держащего возжённую свечу, стал кадить престол и весь алтарь, иконостас, хор, молящихся и весь храм. Отец Павел светился от радости.
Должен сказать, отец Павел давал мне наглядный пример поведения священника за богослужением. Все его движения были степенны, походка свободная и неторопливая. Он как бы свидетельствовал, что истовость богослужения, его внешняя и внутренняя духовная красота прежде всего зависит от самого священнослужителя. Простота и строгость богослужения – лучшие украшения. Всё должно быть просто, но с тёплым чувством и благоговейно.
Перед Богом не спешат
И ещё один поучительный урок дал мне опытный старец-священник.
Предстояло Соборование. Должен сказать, это Таинство мы служили по сокращённому варианту. Даже не ради больных, а ради себя – тяжело несколько часов быть на ногах, ведь в небольшой больничный храм на соборование собирались порой до 400 человек. К этому «сокращению», без чтения канона и некоторых молитв, я привык ещё с той поры, когда служил диаконом в Казанском храме.
Отец Павел об этом моём своеволии знал.
И вот когда мы стали готовиться к очередному Таинству соборования, он сказал мне:
– Батюшка, можно я канончик почитаю? Я почитаю до вашего прихода, я вас не задержу…
– Пожалуйста, – говорю ему, – почитайте…
Соборование было назначено на 9:00.
Он пришёл в 8:00 и стал читать канон. Читал один на клиросе. Я приехал в храм заранее. Он меня увидел и стал спешить, чтобы, значит, не создавать мне неудобства, не задерживать меня. И мне стало стыдно, подумал: ну не скотина ли я после этого?
С тех пор Соборование мы служим полным чином.
…По поводу сокращения богослужений мне рассказали такой исторический факт. Однажды к преподобному Сергию Радонежскому приехал из Москвы за советом-благословением великий князь Дмитрий. Торопился он – в стольном граде его ждали неотложные дела. И попросил он отца Сергия служить в храме покороче. На что мудрый старец ответил князю:
– Перед Богом не спешат.
По сути, этот совет дан всем людям на все времена. Потому что не только в храме, но и в дальнем пути, и дома, и на работе – мы все ходим под Богом. А перед Ним – не спешат.
Сейчас я понимаю, что православное богослужение создавалось или прямо Богом (к примеру, Евхаристия), или отцами Церкви под благодатным водительством Святого Духа. Все его элементы гармонично и естественно сочетаются, способствуя нам идти по пути спасения. Поэтому нельзя самочинно и особенно по лени, «по усталости», по нерадению разрывать эту Божественную гармонию.
Но вернусь к отцу Павлу.
Псаломщик Валентин побывал с ним в Самарском Иверском женском монастыре, в Ташле, в других святых местах. Потом отец Павел от нас уехал, какое-то время он был в Задонском Рождество-Богородицком мужском монастыре, служил там.
Однажды из Москвы на приходской служебный телефон позвонил незнакомый мужчина, поздоровался и сказал: «Передаю трубку отцу Павлу».
И я услышал такой знакомый, негромкий голос батюшки.
Говорю ему: «Отец Павел, как я рад, хочется вас увидеть. Приезжайте…». Он засмеялся и так по-доброму сказал: «Не переживайте, там все увидимся».
Прошли годы, и на одном из сайтов я наткнулся на информацию, в которой сообщалось, что игумен Павел (Батанов) принял схиму с именем Николай и вскоре преставился.
Похоронен он на кладбище СвятоПреображенского Тригорского мужского монастыря. Это Житомирская область Украины.
Вечная ему память!
Протоиерей Андрей ГРИЕВ,
настоятель храма
великомученика и целителя
Пантелеимона (г. Тольятти)
Записал Олег Иванович Бедула