Беседа со священником Андреем Лебедевым, членом комиссии по канонизации святых Вятской епархии. Отец Андрей служит в Преображенском монастыре Вятки. Одна из тем нашей беседы – подвиг новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Если дело нужное,
то Бог даёт силы
– Преображенский монастырь – один из самых древних на Северо-Востоке, он был заложен в 1624 году в правление Михаила Романова. Со временем обитель разрослась, к концу первой половины ХVIII в. Хлыновский Преображенский девичий монастырь был одним из наиболее крупных среди женских обителей Вятской и Великопермской епархии. А в начале ХХ века здесь уже работала общеобразовательная школа, различные мастерские, где девушки овладевали профессиональными навыками, а также женская миссионерская школа – это к слову о «тёмных необразованных монахах». Закрыт был монастырь в 1918-м, а разрушен в 30-х годах. Когда в 2005 году здания Преображенской обители вернули Церкви, достойным домом монастырь назвать было сложно: в разрушенном храме собирались бомжи, жгли костры, пили, в общем, кипела совсем не духовная жизнь. Поэтому матушке Софии с сёстрами пришлось очень сильно потрудиться, чтобы придать обители её нынешний облик. Впрочем, если дело нужное, то Бог даёт силы, иначе я объяснить это не могу.
– Особое внимание в Преображенском монастыре уделяется почитанию новомучеников и исповедников. Здесь находятся мощи святителя Виктора (Островидова).
– Святитель Виктор был поставлен на Вятскую кафедру святителем Тихоном в 1918 году и руководил епархией, возвращаясь сюда из ссылок вновь и вновь, борясь с ожесточёнными попытками расколоть Церковь. Методы тогда были разные: от прямого террора и устрашения до агентурной деятельности и попыток формирования всевозможных сект.
– Почему мощи святителя Виктора находятся здесь, если он скончался в лагере в Коми?
– Это исполнение его духовного завещания. Он говорил, что очень бы хотел, если его хотя бы мёртвым пронесут по любимой Вятке. Вот так святитель вернулся домой.
Перед мощами святителя по вере молящихся и по молитвам святого совершаются чудеса – в монастыре ведётся их летопись. Святителя Виктора ведь почитают не только в Вятке, приезжают паломники со всей страны. Вот икона, переданная монастырю Виктором Петровичем Савиных, вятским космонавтом. Это икона прадеда священника Фёдора Конюхова, путешественника, и отец Федор подарил её космонавту, а Виктор Петрович уже передал для станции в космос.
Хотели новомучеников и исповедников втоптать в землю, стереть даже остатки памяти о них – а получается, как корень мощного дерева, который пробивает бетон или асфальт: забыть-то невозможно.
А вот крест, привезённый с Бутовского полигона. Он сделан из дерева, которое выросло там, на месте расстрелов. Привезли его сюда не случайно: всем знакомо страшное слово «Вятлаг». Здесь пострадали тысячи невинных людей со всей страны и бывших стран Союза. Это и духовное родство потому, что дед протоиерея Кирилла Каледы, что служит в Бутово, – священномученик Владимир Амбарцумов, был рукоположён во священники именно святителем Виктором (Островидовым) на Вятской земле. А в Бутово есть расстрелянные священники из Вятки, самые известные из них – братья Агафонниковы, один из них – протоиерей Николай, служил именно в нашем Преображенском монастыре. В Вятке в заключении находился и святитель Афанасий (Сахаров). А вообще, согласно нашим расследованиям, только здесь, на вятской земле, за Христа пострадали столько прославленных – больше ста! – новомучеников. Сейчас готовится новый список Собора Вятских святых, мы продолжаем свою работу: исследуем документы, ищем свидетельства, воспоминания очевидцев и родных и т. д.
– Не воспринимают ли люди подвиг новомучеников и исповедников как «дела давно минувших дней»?
– Знаете, когда сейчас возникают в Церкви и в мире какие-то нестроения, кто, как не новомученики, наши почти современники, подают нам пример христианского отношения к испытаниям. Вот сейчас эта пандемия – люди в панике буквально: страдают и физически, и душевно, по большей части, от неизвестности, неопределённости, страхов. Но оглянемся на совсем недавнее время, на те самые 20-е годы прошлого столетия: ведь тому же святителю Виктору (Островидову) пришлось испытать и насмешки, издёвки, прямые гонения за призыв полагаться не только на несовершенную медицину, а на крепкую молитву и деятельную заботу о ближнем. Тогда тоже была эпидемия – тиф свирепствовал, и святитель Виктор, епископ Уржумский, смел, видите ли, призывать людей к молитве и чаше окроплять свои дома святой водой. Как реагировала на это советская власть, думаю, понятно: «мракобесы» и далее по списку. Так что если мы повнимательнее присмотримся к совсем ещё недавнему прошлому, то увидим, что бывали беды и посерьёзнее, чем наши нынешние масочные передряги. Увидим и добрый пример христианского им противостояния.
Мне кажется, что мы пока не осмыслили как следует подвиг новомучеников и исповедников. Духовной близости к мученикам за Христа, думаю, пока нет. Так что трудиться нам ещё и трудиться. Кстати, думаете, почему многие иконы в храме висят так низко? Это для детишек – чтобы могли внимательнее разглядеть святых, понять, к кому обращаются, пробудить здоровое любопытство к святым и их жизни. Святые здесь из самых разных времён – и св. Пантелеимон Целитель, и св. Лука (Войно-Ясенецкий), и св. Иоаким и Анна. Это такой «мостик» через века: человек так может увидеть, что во все времена есть возможность служить Богу, жить Им и для Него. Понять, что «Христос вчера и днесь Той же, и во веки»: вот, святой Николай жил сколько лет назад, а вот – святой Виктор, и он жил совсем недавно, и не где-нибудь, а прямо здесь. Т.е. даётся понять, что христианство – не сказки с легендами, а призыв и возможность жить с Богом в действительности: предки жили – можем и мы. Не зря же говорит игумения София, что «храм – это как семейный альбом: здесь все тебе родные».
Зачем «ворошить прошлое»
– Что касается памяти новомучеников и исповедников, отец Андрей: нет ли противодействия изучению их жизни и подвигов? Мол, «незачем ворошить прошлое», «это наша история, да, были “перегибы” на местах, но в целом всё было хорошо»?
– Ох, отношение к истории – это как маятник. Если в 90-е годы безоглядно считали, что всё советское – сплошной кошмар и ужас, то сейчас некоторые готовы чуть не акафисты писать этому времени. Мне кажется, мы не сделали должных выводов, не перевернули «советскую страницу» до конца. Не нужны всякие люстрации – нужен просто объективный взгляд на вещи: было то-то и то-то – вот это, по нашему мнению, было хорошим, а вот это откровенно противоречит Евангелию. Огромная работа, как я знаю, проводится сейчас в исторических парках «Россия. Моя история», в мемориальном центре «Бутово», и мне очень бы хотелось, чтобы с её результатами познакомилось как можно больше людей. Трезвый взгляд на историю никому не повредит.
Тема радости жизни и смерти за Христа – вот главное, что должно быть при рассказе о мучениках. А то слыхал обвинения, мол, «вы настраиваете одних против других» и т. д. Да ничего подобного: наша задача – показать, почему люди выбирали страдания и даже смерть, почему они отказывались от тех самых распределителей, доппайков и т. п. – лишь бы быть с Христом. Тут лучше понимаешь апостола Павла: «Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Флп. 1, 21).
Во времена новомучеников мы поняли, что те свет и радость, которые были присущи первым христианам, никуда не делись. Как наши святые давние предки ломали все клише и стереотипы о «нормальной жизни», предпочитая Христа всему остальному, так и наши святые дедушки и бабушки показали, что тот самый Свет тихий продолжает светить и сейчас – вот главный их урок нам.
А ещё мы очень мало знаем о наследии наших мучеников – я говорю сейчас не о духовной стороне, а о культуре и науке. Ведь многие из них были гениальными учёными, художниками, писателями, архитекторами и т. д. Хорошо ли мы знакомы с этим их наследием? Это отдельный «привет» тем товарищам, которые всё ещё считают, что Церковь – «рассадник антинаучности и дикости». Как интересно сочетаются абсолютно одинаковые стереотипы в отношении Церкви у нынешних «либералов» и у тогдашних большевиков! Казалось бы, взгляды должны быть диаметрально противоположными, а тут – ба! Старые знакомые! Не то чтобы очень добрые, правда.
– Многие ли сейчас хотят стать священниками?
– Уже нет. Особенно мало молодых. И это, мне кажется, имеет свои хорошие стороны: идёт своеобразный качественный отбор. Стать священником – в молодёжной среде это уже вызывает неприятие, а то и остракизм. Молодёжь сегодня уже хорошо обработана, и священническое служение популярностью не пользуется. Но сейчас, если уж человек пришёл, то он взвесил «за» и «против», понял, что с некоторыми друзьями и знакомыми придётся расстаться, потому что они уже считают его чужим. Если он пошёл на такую жертву осознанно, то, уверен, с ним есть о чём говорить.
Беседовал
Пётр Михайлович ДАВЫДОВ