Скоро День Победы. Кто они, ветераны Великой Отечественной, глазами «поколения “Пепси”»?
Реликтовые растения, занесённые в Красную книгу истории, жизнеспособность которых надо сохранять как можно дольше? Чудаки из другого века и даже с другой планеты, которые жертвовали собой ради будущего, в котором им нет достойного их подвигу места? Понятны ли они нам, 16-18-20-25-летним?
16 лет из своих 17-ти я прожила бок о бок с дедушкой. Скоро год, как деда не стало. Мои сверстники знают о Великой Отечественной войне из учебников, кино, книг (которые читают всё меньше и неохотнее), газетных статей… А я ещё и от живого свидетеля самой страшной войны эпохи. Дед подарил мне не затёртую, а очень личную правду о войне.
9 мая я всегда дежурила на телефоне. Знала, что родные и близкие будут поздравлять сначала деда, а потом меня. Ведь я родилась 9 мая. Телефон не умолкал с утра до самого вечера. Праздник заканчивался грандиозным городским салютом, который хорошо виден из окон нашей квартиры.
Смерть близкого человека всегда неожиданность, даже если понимаешь её неотвратимость. Дожив до 94 лет, дед никогда не роптал на судьбу. Каждый раз, когда я возвращалась из школы, спрашивал строгим тоном, какие я получила отметки. А в школу я убегала с казавшимися мне тогда такими нелепыми словами напутствия: «Анютка, не запрыгивай на подножку трамвая на ходу!». Или: «Иди только по освещённой стороне улицы!»…
К старости дедушка ослеп. Свет для него угасал постепенно. От года к году. Сказались контузия, ранения, тяготы фронтовых будней. Дедушка слеп глазами, но не душой. Душой он скорее молодел рядом со мной, его внучкой, родившейся 9 мая. Дед справедливо считал это самым дорогим в жизни подарком.
Многому из того, что я сейчас умею, научил меня дедушка. Играть в шахматы, например. Или рисовать. Любить музыку и разбираться в ней. Играя в шахматы, я, ещё совсем кроха, позволяла себе «вольности». Пользуясь подслеповатостью деда, переставляла, а то и откровенно крала фигуры с доски. Но у деда была удивительная память. «А где ладья на “b1”? – спрашивал он, делая вид, что не замечает моего мухлежа. – Да и слон “g2” не был под ударом…»
Разговоры о войне дед никогда не заводил первым, но на вопросы внучки отвечал исправно и честно. Без лакировки и пафоса: «Война – это труд. Каторжный труд каждый день. Это напряжённая работа по защите Отечества. Ничего пафосного, торжественного, парадно-геройского в войне нет. Война, Анютка, унижает человека, насилует его личность. Высасывает из человека последние соки, предназначенные природой совсем для другого. Вгоняет в страх перед каж-дой бомбёжкой, каждой атакой, каждым окриком командира, стоном раненого… Унижает страхом и непредсказуемостью завтрашнего дня. Война – это привыкание к невозможному…»
Дедушка тяжело вздыхал. Проводил ладонью по невидящим глазам, будто отгоняя воспоминания, и задавал вопрос даже не мне и не себе, а вообще всему населению мира: «Разве справедливо, когда лучшие годы человека уходят только на то, чтобы выжить или не остаться калекой?! Разве это разумно?! Разве это по-человечески?!»
Это звучало как напутствие и предостережение.
Рассказывая о своём детстве, дед светлел сердцем. Улыбался чему-то в себе, далеко запрятанному. А я думала: что же такого хорошего было в его детстве? Воздушный змей вместо игровой приставки? Сказки мамы вместо мультфильмов? Самодельный самокат вместо роликовых коньков? Учиться прилежно значило для него не только знать на отлично весь пройденный материал, но и в поведении быть образцом. Дед был романтиком и максималистом.
Почти ослепнув, дедушка просил проводить его на кухню. Иногда это отвлекало меня от дел, казавшихся мне более важными. Но через мгновение приходило тёплое чувство от самого факта, что я помогаю близкому человеку. Помню дедушкины руки, длинные пальцы, истончившиеся от возраста, в последнее время всё чаще прохладные. Наверное, ему просто было приятно пройтись «под руку» с внучкой. Пусть всего лишь по длинному коридору до кухни…
На личном опыте я знаю, что мы (а государство – это мы) все ещё в долгу перед фронтовиками и, скорее всего, долги эти вернуть не успеем. Так не хочется верить, что пройдена критическая точка, перед которой можно было бы ещё всех ветеранов уютно расселить, сытно накормить, опрятно одеть…
Вопрос в другом. Какую нравственность усвоило нынешнее поколение от поколения, которое мы чествуем каждое 9 мая? Какие ценности привились поколению внуков и правнуков от дедов и прадедов? Не оборвалась ли пуповина поколений? Не утрачена ли нравственная связь времён? Не пройдена ли в этом точка невозврата?
Скоро День Победы. Поздравляем, дорогие ветераны! Живите как можно дольше. Пока вы живы, есть надежда, что сохранились ориентиры, в которые вы верили и мы верим. Вместе с вами.
Анна Алексеевна РЫКОВА