28 апреля – Радоница. Поминовение усопших
Мама моя, Антонина Михайловна Давыдова, родилась в городке Повенец Олонецкой губернии 22 июня 1916 г. Её родители – Михаил Андреевич Давыдов и Татьяна Семёновна Курина, она же наша любимая бабушка Таня, про которую ещё расскажу.
Поскольку Михаил Андреевич был человеком сверхэнергичным, то поменяли они не одно место жительства, переезжали на подводе со своими четырьмя детьми. Каргополь, Воробьёво, Корбанга (эти две деревни уже в Вологодской области, Сокольский район, где, кстати, был музей М.А. Давыдова как организатора первого колхоза, и некоторые вещи бабушка отдала туда в качестве экспонатов. Не думаю, что музей этот сохранился). Когда дед уже работал на почте, развозил её по железной дороге Вологда – Харовская, его убили при невыясненных обстоятельствах, нашли сброшенным с поезда. И бабушка Таня, тогда ей сорок с небольшим было, отправилась с детьми (Тоня, Зоя, Гурий, Надя) в Вологду, где её никто не ждал и жилья никакого.
Добрые люди посоветовали занять комнату на первом этаже дома № 16 по Советскому проспекту. Как сказали в ЖЭКе: «Живите пока, но дом будет в следующем году снесён как ветхий». Эта фраза про «следующий год» повторялась – внимание! – 41 год подряд. Как ни придёт комиссия посмотреть (а бабушка любила опрятность, чистоту, и детей к тому приучила), так и: «Да у вас тут всё хорошо, вон как нарядно. Ну, пол под водой, так ведь весна, паводок сойдёт. Стёкла вы вставили, печь вы ремонтировали, дверь закрывается. До будущего года прожить можно, до свидания. Следующим летом снесём обязательно».
Мама поступила в техникум связи, окончила отлично. Стала работать на телеграфе. Заметили. Перевели как квалифицированного работника на аппарат кодированной связи («Бодо», кажется, назывался). Иногда вечерами посещала с подружками театральный кружок. И папа его посещал, творческая личность. В итоге сотворилось трое детей: Людмила, Алла и Михаил. В самый день 25-летия мамы началась война, празднование юбилея не получилось.
Очень жаль, что я мало помню маму. Так, некоторые эпизоды. Но – приятные. И грустные тоже. Но, с другой стороны, а что с меня спрашивать, ведь мне было 6 лет, маме – 33, когда её не стало.
Об эпизодах. Квартира в Одессе, 1946-й год, мама уходит по делам, я один реву на полу, устал реветь, заснул у порога, мама едва вошла, обнимала, жалела меня. Там же: вышел я на балкон, под окном люди ходят, а на балконе мешок с грецкими орехами. Половину я израсходовал, но не попал. Зато попало мне.
Вологда, квартира на улице Лермонтова, детсад – через дорогу. Вывели нас на прогулку, я и угулял незаметно домой. Обнаружили не сразу. Не хвалили, это точно.
На ул. Менжинского (ныне Предтеченской) настаиваю, чтобы мама положила мне в щи сахарного песку. «Ведь невкусно будет, не съешь». – «Съем!». Тарелка такая красивая, голубая, эмалированная, с нарисованным мальчиком-рыбаком с удочкой на плече. Ну не съел я, отставил. Не стала меня мама ругать, а я вот на всю жизнь это запомнил.
Тут уже со слов бабушки Агафьи: мама приехала в командировку в Подосиновец, наш райцентр, это в 40 км от деревни Анахино, где мы жили летом, я совсем маленький, у бабушки сплю, а мама (пешком, бегом) успела обернуться от райцентра до деревни за выходной день и ночь – прибежала, бабушка говорит, поцеловала меня, погладила, перекусила и – назад. Многих это тогда удивило.
Она же ещё и спортом занималась, ходила в горы. Где и как получила туберкулёз лёгких – так и не знаю. Лежала в больнице в Покровском, это в сторону Грязовца. Мы с папой поехали её навещать. По дороге видели, как коршун схватил курицу с чьего-то двора, унёс в небо. Остановились, папа рассказал хозяевам, те погоревали (с едой было совсем туго), но спасибо сказали. Когда приехали в больницу, нам разрешили видеться только через окно, и ничего не было слышно. А мама махала рукой, немножко плакала. Руку мамину я запомнил, она её целовала и гладила окно.
В январе 1950 г. маму уже выписали домой как безнадёжную. Не знал я, что это такое – бред. Сейчас знаю. «Детоньки мои милые, растите хорошими, папу, бабушку слушайтесь. Ой, Миша, смотри какие грибы, вон там и там, принеси. Какие они красивые!» – «Мама, где тут грибы?» – «Ну как где, вон и вон там». – «Под столом?» – «Нет, это лес. Берёзы». Через несколько минут мне сказали, чтобы я бежал к бабушке Тане на Советский проспект и сказал ей, что мама умирает. Вот я бабушке и сообщил. А там были (случайно) все родные: дядя Гурий, тётя Зоя и тётя Надя с дядей Сашей приехали в отпуск из Германии.
Дальше – похороны, более чем скромные, от жуткого холода встала машина, пришлось мотор отогревать горячей водой. На кладбище приехали с запозданием, но могильщики ещё по домам не разошлись.
Все простились. Вот и конец рассказу.
А мама моя – чудесный человек. Очень мне её всю жизнь не хватало.
Михаил Григорьевич ДАВЫДОВ