Студент из Питера Илья решил поступить оригинально: написать диплом по кулинарному мастерству, руководствуясь не опытом поваров всяких элитных ресторанов, баров, закусочных, а монастырских трапезных.
Пока однокашники крутили пальцем у виска, Илья нашёл адрес провинциального Воскресенского монастыря, что в селе Горицы рядом с Кирилловом в Вологодской области, позвонил, спросил без особой надежды, можно ли приехать. К своей радости, услышал: «Да пожалуйста – приезжай, пиши свой диплом. Заодно и на кухне поможешь». Живёт здесь уже больше месяца, ходит притихший и удивляется: «Тут все добрые какие-то, понимаете? Когда я познакомился с матушкой Ариадной, я вообще решил стать христианином. Поговоришь с ней – на душе легко и светло. С отцом Георгием беседуем тоже. И что-то не хочется мне в Питер обратно – там суета. Но дисциплина есть дисциплина», – вздыхает.
Супруга монастырского священника отца Георгия, матушка Ариадна Осипова – это такой «приёмный покой»: она и принимает гостей обители, и успокаивает, если надо. А надо! Продолжая медицинские сравнения, вспомним, что земная Церковь наша – воинствующая. Следовательно, раненых много. И все ждут доброго утешительного слова, взгляда, участия. Вот и усаживает гостей матушка у окна в уютной трапезной, выслушивает их, улыбается, сопереживает. Печь здоровенная теплом дышит, вокруг неё студент Илья бегает – хлеб печёт. Как меняется голос у человека, когда он вырывается из шумного города в тихое и спокойное, дышащее вниманием и любовью место! По себе заметил: даже чуть на шёпот не перешёл поначалу.
Возвращение на родину
– Матушка, село Горицы стоит на берегу широченной Шексны, здесь пристань, где в летнее время останавливается множество туристических теплоходов. Люди хотят увидеть Кирилло-Белозерский монастырь, что в пяти километрах отсюда, заходят и в Воскресенский монастырь. Такое внимание к святыне разделяют только туристы или же местные жители тоже?
– Местные ребятишки, к сожалению, не считали Горицкий монастырь своим монастырём, не чувствовали тесной связи с ним. В чём причина, не знаю. Гораздо интереснее, роднее им был, скажем, Кирилло-Белозерский монастырь. Тоже, конечно, неплохо, но не чувствовать святыню, которая расположена прямо у тебя под боком, на мой взгляд, странно. А здесь, когда мы три года назад приехали, пришлось начинать всё с нуля. Причём озлобленности, гнева, отторжения не было – было, скорее, равнодушие: ну звонят колокола – и пусть себе звонят.
Туристы приезжают, много людей. Здесь, когда лето, пристань на Шексне служит местом заработка для всех жителей Гориц. Кто во что горазд: даже маленькие детки что-то плетут из бисера. Множество палаток стихийных, прилавков, магазинчиков – рыбу продают, поделки, сувениры…
Прав Матроскин!
– Горькое замечание Лескова «Русь крещена, но не просвещена» всё ещё злободневно?
– Так и есть. Креститься-то приезжают, младенцев привозят, но что дальше делать со своим христианством, часто не имеют понятия. И очень бы хотелось, чтобы эти детки, едва знающие о Христе, но чувствующие Его своим сердцем, знали о Нём и Его как можно ближе.
– Так, может быть, имеет смысл устраивать что-то вроде «благочестивых трудовых десантов», которые могли бы работать в монастыре? Работы ведь много.
– Нет, я думаю, это не выход. Монастырь, простите, не колхоз, не барщина. Тут другой подход нужен. И мы, когда преподаём «Истоки», сделали ознакомительные и образовательные экскурсии в обитель, внесли сюда даже некий игровой элемент: ребята играли в паломников прежних веков. Я им рассказываю, что примерно представляла собой жизнь русского человека, скажем, в XIX веке, показываю старые фотографии. А потом мы рассуждаем, почему и зачем наши предки считали необходимым паломничество в тот или иной монастырь, в Горицкий тоже. Как они сюда добирались, на каких судах, где жили в обители и т. д. – это же интересно всё. Кончилось всё тем, что ребята здорово вошли во вкус, стали заправскими паломниками – только придумывай новые задания. Кто-то из них и предложил: «А давайте тогда по примеру тех людей тоже будем трудиться». Тут христианская педагогика была дополнена известным законом кота Матроскина: «Совместный труд (для моей пользы) объединяет». Понятное дело, мы трудимся не для чьей-то личной выгоды, а ради Христа и ради духовной и душевной пользы. Играя в паломников, постепенно становимся таковыми. Да дело даже и не в паломниках – нам бы Христа узнать поближе. Похоже, пока получается: дети радуются.
Отпуск в раю
и никакой путёвки
– Если вернуться к теме барщины и колхозов, то нужно, боюсь, признать, что многие люди по обе стороны монастырских стен воспринимают паломников, гостей той или иной обители именно как крепостных, чей труд просто обязателен. И далеко не всегда этот труд благодарен, как говорят.
– Так это как посмотреть. Каждый видит то, что хочет. Если смотреть на всё «чёрным глазом», тогда, конечно, всё плохо и все нехорошие, ждут от тебя только того, чтобы злоупотребить твоим доверием, трудом, деньгами. Но тогда объясните мне, пожалуйста, почему вот уже в течение почти двух десятков лет сюда, в Горицы, не оскудевает поток людей, которые специально едут, чтобы поработать? Причём со всей России – из Питера, Москвы, Вологодской области и т. д. Разве можно затолкать полный автобус крепостных, которые в конце своего долгого или краткого пребывания здесь не только благодарят монахинь за гостеприимство, но и обещают приехать вновь? Да, уставшие. Но улыбка людей никак не говорит об измученности и опустошённости. Кроме того, труд мы стараемся распределить согласно способностям и силам человека, и уж ни в коем случае не забывать о молитве, о богослужении – это обязательно. Когда говорят: «Спасибо за возможность провести отпуск в Царствии Небесном», знаете, это не просто вежливость и уж тем более не лесть – по глазам видно.
– По собственному опыту знаю, что некоторым людям физический труд бывает просто необходим. Недавно из-за компьютера вырвался к шурину: дрова весь дел колол и укладывал. Рад был – не пересказать. Заодно и спину подлечил.
– Чем-чем, а тяжёлым трудом наша обитель обеспечить может. Но опять-таки давайте без фанатизма: должно быть время и для работы, и для молитвы, и для отдыха, и для созерцания. В последнее время мне очень часто звонят и с горечью говорят: «Нас несколько человек, у нас есть три свободных дня. Мы очень бы хотели провести их в монастыре в труде и молитве. Но, к сожалению, ни в одной обители, куда мы звонили, такой возможности нет – желающих слишком много. А у вас место есть?» Это особенно часто происходит летом, когда у людей отпуск, или в затянувшиеся зимние праздники.
– Видите – душа русского человека требует здоровья, тянется к нему. Я имею в виду здоровье как телесное, так и духовное.
– Да, и это не может не радовать: люди хотят встретить рождественские дни и другие праздники не с телевизором и водкой, а с молитвой и трудом. Поэтому найти им работу (по силам, разумеется) мы просто обязаны.
Ещё бывает, что люди из туристов становятся паломниками. Недавно семейная пара была проездом – знакомились с Белозерьем. Увидев, что в нашем скромном монастырьке можно остановиться, отменили бронь в гостиницах и жили у нас с неделю, а может, и дольше, уж не помню. «Так, – говорят, – по-настоящему Россию узнаешь, когда не пустыми “туристскими” глазами на неё смотришь, а – сердцем». Мы и рады. А ещё спрашивают потом: «Сколько стоит проживание-то?» Мы отвечаем: «Да нисколько не стоит». Те онемели: «Как же так?» – «Да вот так просто». Конечно, они какие-то деньги положили в ящик для сбора пожертвований, но всё равно удивлялись. Работали – муж дрова колол, супруга в огороде помогала, и все страшно довольны.
Чего не надо,
так это «евромонастырей»
– Да, теперь понимаю: «колхозом», «барщиной» монастырёк в Горицах никак не назовёшь.
– Точно. Скорее, островком радости. Нужны такие островки спокойной, доброй радости. Дети приезжают – с собаками наобнимаются, с коровами и овцами подружатся, павлинам понадоедают, увидят пользу от своего осознанного и нужного всем труда, с монахинями и со священником поговорят – это ж здорово.
Тем не менее мы всех предупреждаем, что у нас не санаторий – во избежание недоразумений. Мы честно говорим, что монастырю нужны рабочие руки, и будем рады, если кто-то нам поможет. Вместе с тем мы же не будем заставлять. Часто приезжают немощные люди, которым физический труд просто не под силу. А он сейчас нам бы очень пригодился: монастырю выписали участок на дрова, но их же заготовить и из леса ещё привезти надо, а путь неблизкий. Но ничего, по опыту знаю, что Бог не оставит без тепла. Было бы тепло на сердце.
Разные люди приезжают. Бывает, девчушки молодые совсем начитаются про подвиги горицких монахинь и ломятся сюда – чем, мол, мы хуже предков, а подавайте нам подвигов побольше и всё для смирения. Где-то они уже побыли послушницами или трудницами, в таком-то и таком-то монастыре – всё не то, а вот Горицы – это да! Вот и бывает, что частенько лезут сюда со своим уставом, точнее, со своими представлениями о том, что же это такое, истинное христианство.
– Так, получается, это ещё кто кого «смиряет».
– Ага. «А у нас вот так было, а почему у вас не так?», «А разве это по-православному?», «А я лучше знаю» и прочие весёлые глаголы – это всё бывает.
– Как справляетесь в подобных случаях?
– Ох, приходится тихо и спокойно интересоваться тем, как жили девчушки до приезда в Горицы, объяснять, что здесь принято трудиться хотя бы потому, что это необходимо. Спрашиваю однажды: «А какую работу вы в прежнем монастыре выполняли?» Ответ понравился: «Так нам не надо было вообще трудиться – у нас там такие крутые спонсоры, что только молись и книги читай. У нас там столько-то десятков гектаров земли, но нам не до работы – молимся».
– Кошмар какой. А как же наши «два весла»: труд и молитва?
– Не знаю. Но девушка призналась, что спонсорские дары (красная рыба, чёрная икра и т. п.) со временем навели её на мысль, что жизнь в том монастыре уж слишком легка и беззаботна. Я не могла не согласиться и поддержала её стремление узнать монашескую жизнь получше. Но к вечеру, когда я собралась идти домой, мне сказали, что она, бедняга, спрашивает, во сколько последний автобус до Вологды. Утром прихожу к ней в келью, спрашиваю, что случилось. Она, бедная, сидит, чуть не плачет. Вещей с собой навезла пропасть, т. е. действительно жить приехала. Книги, одежда, всё прочее. Начиталась старых книжечек о горицких монахинях прошлых веков и приехала в Горицы сегодняшние – в бедный, требующий постоянного труда и постоянной же молитвы монастырёк XXI века. Такое вот несоответствие. Уехала первым автобусом, продав мне две книжки, потому что денег на билеты у неё не было.
– Печально всё это.
– Получается так. Я не очень поддерживаю тот опыт, который получает молодёжь, эпизодически проживая в, уж простите, «евромонастырях». Не вижу большой пользы от, во-первых, духовного калейдоскопа, вызванного постоянным перемещением из обители в обитель, во-вторых, от возвеличивания роли т. н. «спонсоров» с их красной рыбой, чёрной икрой и омарами всмятку – тут ещё вопрос, пользы здесь больше или вреда для души.
– Само слово «спонсор» уже вызывает отторжение. Даже если чрез «ер» и славянской вязью напишешь: «Нашъ дорогой спонсоръ», легче не станет. Но если говорить о тех, кто, дай Бог, приедет жить в Горицы, то – откуда они возьмутся-то?
– Не знаю. Во всяком случае, я уверена, что Христос нас не оставит и здесь будут жить те, для кого Северная Фиваида – не фантастика, не прекрасномечтательный самообман, а практическое руководство на пути в Царство Небесное. Тоска по Богу велика у людей, и это видно не только в монастырях.
Закуток социально-духовной
поддержки
– Да неужели? Что, и в городах тоже?
– Я помню то радостное удивление, с которым жители крупнейшего в области города Череповца узнали, что теперь, оказывается, каждый желающий может встретиться и поговорить с настоятелем. Мы какое-то время жили в этом городе, и измотал он нас страшно. Но батюшка у нас самоотверженный и требовал соблюдать правило: в храме всегда должен находиться готовый к беседе неравнодушный к твоим трудностям и поиску священник, и то, что он настоятель, говорить с людьми ему, оказывается, не должно препятствовать. Раньше люди видели священника только мельком, на службах, во время мимолётной беседы, а потом теряли его из виду. А тут – на тебе: приходи в церковь, здесь тебя выслушают, а то и помогут советом. Приходили, конечно. И уходили радостные.
– Сейчас вы, матушка, с благословения игумении Евфалии выполняете, как я вижу, работу встречателя-угощателя-разместителя приезжающих в обитель паломников и прочих гостей. У сербов эта почётная должность называется красивым словом «гостопримац». Уверен, что очень часто люди приезжают сюда с ворохом трудностей, а то и бед. Я прав?
– Да, к сожалению. С другой стороны, всё-таки хорошо, что с этим ворохом они приходят в монастырь, а не в менее достойное место. Чаще всего это беды семейные. Или просто устал человек, вымотался душой так, что смотреть больно. Вот и пытаешься помочь. Тут главное, мне кажется, не лезть человеку в душу, если не просит. Какое-то время нужно, чтобы он успокоился. Потом уже он, видя общую доброжелательность, сам может попросить о встрече с батюшкой, и вот тогда отец Георгий, бывает, часами беседует, исповедует. Часами, повторяю.
– И где сейчас отец Георгий?
– А вон, на реке сидит – рыбу ловит. Щука, говорит, хорошая пошла. Жерех, окунь – ему без рыбалки трудно.
– Апостольское какое занятие.
– Ясное дело. Думаю, он по-апостольски совмещает рыбную ловлю с той – настоящей – ловлей, о которой говорит Христос. По крайней мере, его собеседники убеждены в этом.
– По вашим наблюдениям, польза от общения со священником, с монастырём есть?
– Конечно. Знаете, такое общение – это ведь не только узнавание собственной истории, мол, да, теперь я знаю, что такое Горицкий монастырь или, там, Кирилло-Белозерский, Спасо-Каменный и т. п. Нахождение, я имею в виду осознанное, в обители, добрый разговор с батюшкой, на мой взгляд, помогает понять человеку, что он вообще-то христианин. Или должен быть таковым. Проще говоря, вдруг начинает говорить совесть – и не всегда она должна кусать – она советует, к Кому идти. Послушается человек этого голоса, всё будет хорошо.
– Слушаются?
– Маленький пример, доказывающий, что люди в подавляющем большинстве своём – добрые. Пару лет назад мы устроили здесь, в Горицах, в маленьком селе под Кирилловом, что-то вроде дома социальной помощи. Ну как дома: сначала-то был закуток, чуть ли не кладовка обыкновенная. И туда мы свозили одежду, которая стала ненужной. Не ветхие ошмётки какие-то, нет: вполне достойные вещи, просто людям в силу тех или иных причин она оказалась не нужна. Так вот, в течение нескольких месяцев этот наш социальный закуток был забит до отказа: привозили помощь из разных городов и весей. Повторяю: одёжка и обувь хорошего качества. Обычная одежда, рабочая одежда для трудников, даже шубы и пальто встречаются. О чём это говорит? Во-первых, люди откликаются на чужую беду, стремятся помочь друг другу, монастырю. Во-вторых, мы стали бережней относиться к вещам, а об этом, помнится, ещё авва Дорофей говорил как об одном из условий правильной духовной жизни. Кончилось всё тем, что кладовка превратилась в дом, куда приходят и чтобы получить помощь, и чтобы оказать её. Хорошо же, а?
– А бывают ли так называемые «халявщики»? Когда монастырь или этот ваш соцзакуток воспринимаются как потенциальные поставщики всего и побольше?
– Слава Богу, таких очень мало. Да их и видно сразу. Лучше расскажу о сознательных ребятах, о том, как я чуть монастырь не перепутала. Прихожу утром на литургию – в храме строем девять крепких парней стоят. Одеты бедновато, но все серьёзные – мама не горюй. Я думаю, монастырь у нас вроде женский, а тут сплошь мужики. Оказывается, просто приехали поработать, только одежды подходящей нет. Нашли в момент – так они пару месяцев ещё вкалывали на совесть, чем очень помогли. И денег никаких не взяли. «Нам это в радость», – говорят. Повторяю: люди у нас очень добрые, и все тоскуют по Богу.
– Лишь бы монастырь не перепутать.
– Я убеждена, что монастыри нужны любые: и строгие, даже строжайшие скиты, полностью закрытые от глаз и ушей чужих людей, и такие, в которых тебя, гостя, примут, приютят и обогреют.
– Это доказывает, похоже, сама география: здесь, на небольшом расстоянии друг от друга, находятся (или находились), казалось бы, совершенно разные в своей традиции обители: суровая пустынь преподобного Нила Сорского (сейчас, увы, закрытая); когда-то деловой и мощный, предприимчивый Кирилло-Белозерский монастырь; воздушный Ферапонтов с его знаменитыми фресками; и улыбающиеся, приветливые Горицы с работой, соцкладовкой (кошмарное слово какое!), рыбалкой и чаем.
– Так и есть. Традиции разные, дух – один. «В главном единство, во второстепенном свобода и во всём любовь». И любви нам всем надо побольше. Очень надо. А то устали от злобы. Проще говоря, приезжайте в Горицы.
Беседовал
Пётр Михайлович ДАВЫДОВ