.
..Что же произошло с деревнями и почему они исчезли, как многое в нашей жизни, «мало-помалу», для нас незаметно?
Прогуливаюсь по засеянным льном полям севернее Макарцева (Верховское сельское поселение, Вологодская область, Верховажский район) в солнечный безветренный день. Благодаря моему собеседнику Николаю Константиновичу Новикову мне живо представляются будни тех далёких дней, когда «росли поля за счёт деревень». Может быть, кто-то давно привык к подобным историям, а мне всё думается: как странно жили раньше люди. Да и сейчас…
В новейшем атласе Вологодской области (с дискретностью в 1 см – 2 км) деревня есть, а в реалии – её нет. В лучшем случае на её месте штабелями навалены почерневшие от долгого проветривания брёвна (баланс) да приспособление-прицеп для уборки камней с поля. Так произошло в бывших теперь уже деревнях Данилково и Нахратово.
Николай Константинович, рождённый в этих местах, рассказывает, что Данилково в своё время было большой деревней, широко раскинувшейся за счёт своих хуторов. Особенно памятен был «Царевин хутор», расположенный в прямой видимости от Данилково на расстоянии километра. Хутор получил своё необычное название потому, что состоял из красивого двухэтажного дома-усадьбы, а «жили не тужили» в нём, как во дворце, две царевны – мать и дочь.
Сам Николай родился и долгое время жил в деревне Нахратово, что располагалась чуть севернее Данилково (теперь Нахратово нет даже на картах, на её месте огромное поле). Новиков прошёл долгий путь службы в правоохранительных органах в Архангельской и Вологодской областях. Внезапный инсульт привёл Николая Константиновича к жизни более умеренной, нежели рискованной. Он плохо передвигается, и одна рука почти не работает. Вместе с ним живёт мать с красивым сочетанием имени и отчества – Асенефа Васильевна, которая могла бы поведать миру много старых интересных историй. Сегодня Новиковы получают помощь только от отдела соцобеспечения и, конечно, достойны большего внимания. А вот раньше…
В Данилково жили многие знаменитости. К примеру, в двухэтажном доме – семья Анатолия Алябьева, известного чемпиона мира по биатлону. Так что места здесь потенциально добротные. А красотища-то какая!
Что же произошло с деревнями и почему они исчезли, как многое в нашей жизни, «мало-помалу», для нас незаметно?
– Старики поумирали, молодёжь и тогда уже стремилась в город, мы с матерью и отцом (отличным охотником Константином Новиковым, прошедшим Великую Отечественную войну. – Прим. автора) оставались последними жителями Нахратово, – поясняет Николай почти со слезами на глазах. – В конце концов пришлось и нам отсюда уезжать в расположенную недалеко деревню Запопово, обособленно жить трудно.
Вместо когда-то цветущей нахратовской (в каждом личном подсобном хозяйстве держали скот) деревни очень скоро образовалось огромное поле, сегодня засеянное льном.
Рассказ старожила, как и сама история уничтожения деревень, мне показался настолько интересным, что мы немедленно выехали в Запопово. Здесь давняя история повторились почти в точности: когда пожилые перешли в мир иной, оставшиеся в деревне люди переехали кто куда.
Ступаю по земле в Запопово. То и дело зацепляю ногой разбитый электрический изолятор или подошву «древнего» ботинка. Кладбище… только без трупов – не людское, а кладбище деревенской цивилизации, домов и крепких хозяйств. В заросшем овраге растёт «дудка». Николай смело срывает её и со спокойным видом начинает свои гастрономические изыскания, пробует её на вкус.
– Как в старые времена, – говорит он. – Хочешь попробовать?
С удовольствием дегустирую растение, напоминающее мне по вкусовым качествам смесь ревеня и клевера. Начинаю понимать, как люди в деревнях могли в трудные годы питаться даже травой. Вспоминаю тематически значимое изречение Льва Николаевича Толстого: «Мужик голодает не тогда, когда нету хлеба, а когда нет лебеды». История сначала повторяется трагедией, а второй раз фарсом. Так оно и случилось в СССР и позднее, в новейшей истории уничтожения некогда крепких хозяйств и деревень по всей стране.
Продолжаю свои наблюдения. Недалеко расположена пустая силосная яма, бетонные плиты на земле и по стенкам её разворованы, но ещё не все… Рядом (высотой 3 метра – нигде такую не видел) растёт крапива.
– Это она на торфе такая вырастает, – поясняет Николай Новиков, – торфом раньше закрывали яму, создавая воздушную «подушку». Никакой компенсации за дома и участки земли, как водилось раньше, селяне не получали. Приходилось или разбирать на брёвна и перево-зить дома в новую деревню, или строить и покупать уже готовый дом, благо дома в деревнях раньше стоили недорого.
Меня заинтересовал вопрос о наследовании и компенсации, ведь наверняка у многих коренных жителей имеются дети, выехавшие и живущие в других регионах страны. Со слов Николая Константиновича оказывается, что после умерших стариков наследников никто особо не искал, «оставшиеся безхозными постройки превращались в пепел с помощью всего одного ведра солярки».
То, что мы все имеем сегодня, от культуры поведения до государственных традиций, не снизошло к нам с Луны. Мы делали и делаем свою историю сами, и сегодняшние поступки аукнутся нашим детям через десятилетия.
Но ведь уничтожать деревни стали не вчера, а значительно раньше. Просто сегодня этот процесс стал повсеместным и необратимым. А вот как это было в 1983–84 годах, когда в оптимизации сельхозугодий и расширении пахотных земель принимал участие работавший в то время трактористом ПМК Николай Михайлович Лысков из деревни Киселево. Вот что он рассказывает:
– Я работал тогда на тракторе. Задачи руководство колхоза ставило «космические» – расширение посевных площадей во что бы то ни стало. А из «забытых» деревень и хуторов люди и сами по себе уезжали, поэтому сносить дома под тракторный нож считалось делом нормальным и ненаказуемым, даже поощряемым, поскольку чётко входило в канву руководящей линии. Приходилось сносить всё – линии электропередач, дома, ещё вполне добротные, хозпостройки. На их месте образовывалась целина, которая сейчас «радует глаз».
Сейчас целина, правда, глаз уже не радует, поскольку не засевается полезными культурами и не скашивается хотя бы на силос для корма лошадям и крупному рогатому скоту, как в годы тракториста Лыскова. Сейчас это уже не целина, а огромные свалки прибитой к земле десятилетиями не скашиваемой травы.
Особая история о дорогах. Когда-то можно было безпрепятственно проехать от Макарцево «сквозь» Данилково вплоть до Терменьги. Да и сейчас можно.
– Но поразительное дело: пока люди жили и хозяйствовали в деревнях, дорога была ужасной, проехать можно было только на тракторе, – рассказывает Новиков. – А теперь уже много лет усыпанная песком и гравием отличная дорога привела нас прямо в поля. А людей-то нет! Дорогу сдали как раз в то время, когда отсюда уехал последний житель. Фантасмагория. Дорога – вещь нужная, но для кого её делали, не для тракторов же?! Может быть, для деревенских туристов, которые в следующем веке появятся на запоповских просторах?..
Но реальная польза всё-таки есть: на полдороге от Макарцева до бывшего Данилково течёт речка Корменьга, её можно вброд перейти, и, когда мы остановились на мостике полюбоваться местными красотами, прямо на нас выплыла утка с тремя утятами, сказав сакраментальное «кря-кря». Наверное, она тоже, как и я теперь, озадачена вопросом: что дальше будем озеленять, может быть, под пашню озеленить Луну, пока люди от безысходности в мегаполисы «понаехали»?
Андрей Петрович КАШКАРОВ
Санкт-Петербург – Вологда